Куда ведет наука и прогресс?

Общественный прогресс, как, впрочем, и всякое явление в жизни общества, по-разному понимается и по-разному истолковывается идеологами разных классов. И это вполне естественно. Ведь то или иное понимание прогресса по-своему отражает положение различных групп людей, целых обществ, их надежды и опасения. Поэтому понимание общественного прогресса в мире капитализма и в мире социализма существенно различается.

Конечно, не следует упрощать.

Дело в том, что существуют глобальные, то есть общемировые, проблемы, в решении которых в конечном счете заинтересовано все человечество. Это и энергетика, и сохранение и использование богатств Мирового океана, и борьба за чистоту атмосферы, и развитие транспорта и связи, и освоение космического пространства. Вполне понятно, что эти общие проблемы решаются и в социалистическом и в капиталистическом обществе. Нельзя не видеть определенных научно-технических достижений в современных Соединенных Штатах Америки и Федеративной Германии, в Японии и во Франции.

И все же в самом понимании и в самих проявлениях общественного прогресса в современном мире существуют неустранимые различия. Ведь научно-технический прогресс неравнозначен прогрессу общественному. Без социального прогресса он односторонен.

Сам по себе научный и технический прогресс не избавил ни одну развитую капиталистическую страну ни от безработицы, ни от преступности, ни от наступления отупляющей массовой культуры.

Это вынуждены признавать и буржуазные авторы. 

Один из них — видный американский социолог Теодор Роззак — пишет в своей книге «Где конец пустыни»:
«Почему современное общество, хорошо обеспеченное техническими достижениями и научными идеями, превратилось благодаря всеобщему насилию в общество, более уродливое, чем варварское? Почему моральный упадок, националистический фанатизм и недуг тотальной войны продолжают пугать человека еще сильнее, чем во времена Вольтера? Люди покоряют природу, увеличивают свою мощь... но отчаяние не покидает их».

Сложные вопросы поставлены верно, но автор пытается излечить капитализм явно не теми средствами: «децентрализация, отказ от излишка энергии и продукции». Как будто во всем виноваты сами наука и техника!..

На деле человечество страдает не от избытка продукции и энергии, а излишка их потребления.

Бедствия, которые не устранил, а, пожалуй, даже усилил научно-технический прогресс: угроза войны, загрязнение природной среды, рост безработицы, — порождают неверие в науку, сомнение в ее возможностях. 

Это ярко выразил известный американский физик Лэпп. Он писал:
«Никто, даже самый замечательный из ныне здравствующих ученых, не знает наверняка, куда ведет нас наука. Мы как бы находимся в поезде, все более набирающем скорость и несущемся по железнодорожному пути со множеством стрелок, уводящих в неизвестность. В кабине машиниста нет ни одного ученого, а у пульта управления стоят, быть может, сами демоны. Большинство пассажиров находится в последнем вагоне и смотрит назад».

Но есть и другие концепции прогресса. Революцию в науке и технике отдельные буржуазные идеологи считают противовесом революции социалистической. По их расчетам, буржуазный строй будет спасен научно-техническими достижениями.

Экономист Шивек из ФРГ прямо выражает эту надежду, говоря, что 
«мировая социалистическая революция будет преодолена технической революцией». 

Французский социолог Арон самонадеянно утверждает, что
«революция, о которой говорил Маркс, находится позади нас».

А американец Гелбрейт вообще подводит черту под всеми революциями:
«...все факторы, от которых, как ранее казалось, зависит революция, да и сама революция, утратили значение».

Удивительный самообман, странная забывчивость.
В этом отрицании революций все направлено на сохранение существующего положения: лишь бы не хуже. Никакого движения вперед, стремления к прогрессу нет. Такая философия и порождает людей, стремящихся «быть как все», — послушных, смирных, думающих лишь о своем покое и благополучии. И технофобия, и, на первый взгляд, противостоящий ей научно-технический оптимизм, то есть безотчетная вера в то, что научно-технический прогресс сам по себе спасет человечество, все это односторонние суждения и теории. Они отражают глубокую противоречивость прогресса в буржуазном мире.

Как известно, критерием истинности в науке является практика.
Только она может подтвердить или отвергнуть те или другие утверждения. В социальных науках таким критерием является социальная практика.
Только соединение научно-технических и социальных преобразований может обеспечить подлинно прогрессивное развитие общества, то есть устранение безработицы, контрастов роскоши и нищеты, расизма.

Конечно, и в обществе социалистическом есть свои сложные проблемы и трудности роста, но главное — это то, что лишь социализм обеспечивает подлинный всесторонний прогресс и общества и личности. Но особенность прогресса в условиях социализма в отличие от капиталистических состоит в том, что прогресс этот не только научно-технический, но и социальный. Все достижения естественных и технических наук, все развитие промышленности подчинены интересам общества в целом и каждого человека в отдельности.

Мир людей несравненно сложнее мира физических тел. Система человеческих отношений, сам человек с его мыслями и чувствами неизмеримо Многограннее, чем атомное ядро или живая клетка. Мы сейчас отчетливо понимаем, как заблуждался великий астроном и математик Лаплас, когда переносил принцип причинности в том виде, в каком он сложился и действует в классической механике, на человеческое общество. Лаплас был убежден, что так же как можно предсказать положение тела, движущегося в пространстве по определенной траектории, так же можно увидеть будущее рода человеческого. Увидеть вплоть до деталей.

Впрочем, заблуждался не только великий Лаплас. Сколько было проектов устройства экономики, государства, школы, семьи в будущем обществе, когда авторы их — утописты — пытались все расставить «пополочкам». Но дело-то в том, что в обществе возможно предвидеть тенденции и результаты, к которым стремятся люди, но не детали. Они зависят от тысяч и тысяч обстоятельств внутренней и внешней политики, при этом особую роль играют факторы национальные, психологические, о которых просто нельзя говорить с позиций механической причинности. И в отличие от химической реакции или физического эксперимента здесь опыт не повторишь в новых условиях.
Именно поэтому великие учители социализма Маркс, Энгельс, Ленин всегда выступали против попыток расписать будущее в деталях.

Запад сейчас охватила эпидемия пророчеств. Да им и нечего сказать. Они сконструировали модель будущего общества, построили ее из тех блоков, которые есть уже сейчас. Но при этом далеко отошли от реальных условий жизни, и потому их проект носит характер совершенно отвлеченный, умозрительный. 
Таковы, например, представления об исчезновении рабочего класса.
Все обязанности, которые он выполнял, будто бы перейдут к ученым и инженерам. Но как же исчезнет многочисленный, основной класс США и Англии, Франции и Западной Германии — квалифицированные механики и сталевары, нефтяники и машинисты? На этот вопрос мы не найдем ответа в трудах ученых-социологов.
Просто желаемое выдается за действительное.
История не подчиняется произвольным пророчествам и гаданиям.

Прогресс совершается по внутренним, не зависящим от воли людей законам. Люди познают их и строят свою политику и тактику в соответствии с этими законами.